Христианство - богочеловеческая религия. Значит, активность человека здесь должна быть полной. Если мы будем думать, что по-щучьему велению, каким-то гипнотическим способом происходит всеобщее изменение - как, помните, у Уэллса было в дни кометы: вот прошла комета, какой-то газ подействовал на людей, и все стали добренькими и хорошими. Чего стоит это добро?
Нет, от нас ждут постоянных и активных усилий. И если человек не входит в этот мир Христов, если он не черпает силу в благодати, он может тысячу раз числиться христианином, православным, католиком, баптистом - и оставаться им только формально. Таких номинальных христиан у нас полно. Так хочется, чтобы какая-то рука простерлась - и повернула все, и изменила.
Если кто из вас читал Стругацких, "Гадкие лебеди", то вы помните, что они, изображая маразм общества, не придумали ничего другого, кроме вторжения неких "мокрецов", которые по волшебству выметают метлой всю эту гадость и создают что-то новое.
Евангелие даёт нам иную модель, а именно модель соучастия человека в творческом процессе. Оно говорит о подлинной ответственности человека, подлинной активности человека. Мы творцы, соучастники, соответчики. Если мы полностью поймём всю важность христианской ответственности, мы увидим, что некоторые из нас искали в Церкви совсем иного.
Я вспоминаю слова французского писателя Рода, который в конце прошлого века писал: "Я вошёл в церковь (он был позитивистом), и меня убаюкали звуки органа, я вдруг почувствовал - вот это то, что мне надо, это корабль, который стоит неподвижно; мир проходит, а это все остаётся, небесные звуки органа... И мне показалось, что все мои проблемы и проблемы этого мира - пустяки, и что вообще надо отдаться потоку этих звуков..."
Это не христианство, это опиум. Я очень ценю слова Маркса об опиуме, они всегда являются напоминанием христианам, которые хотят превратить свою веру в теплую лежанку, в убежище, в тихую пристань. Соблазн понятный, распространенный, но тем не менее это только соблазн.
Ничего похожего на лежанку или на тихую пристань Евангелие не содержит. Принимая христианство, мы принимаем риск! Риск кризисов, богооставленности, борьбы. Мы вовсе не получаем гарантированных духовных состояний; "блажен кто верует, тепло ему на свете", как часто повторяют. Нет, вера вовсе не печка. Самые холодные места могут оказаться у нас на пути.
Поэтому истинное христианство - это, если хотите, экспедиция. Экспедиция необычайно трудная и опасная. Именно поэтому так часто происходит подмена, и многие люди остаются у подножия горы, на которую надо взойти; сидят в тёплых шалашах, читают путеводители и воображают, что они уже на вершине этой горы.
Некоторые путеводители очень красочно описывают и восхождение, и саму вершину.
Так получается иногда и у нас, когда мы читаем писания мистиков или что-нибудь подобное у греческих подвижников и, повторяя их слова, воображаем, что все в общем-то уже достигнуто.
В словах Христа и в Его призывах не было ничего манящего. Он говорил: "Трудно богатому войти в Царство Божие, скорее верблюд войдёт в игольное ушко". А богаты были все, каждый из нас волочит на себе какие-то мешки. И пролезть не может в это отверстие. "Тесны врата, и узок путь", - говорит Он, то есть это, оказывается, трудно.
Куда же ведёт этот путь? Что обещал Христос? Нравственное перевоспитание общества? Нет и ещё раз нет. Это лишь один из аспектов. Нравственное воспитание занимало в своё время стоиков. Они создали замечательные книги о морали. Но ничего подобного христианство создать не могло. Христос не сказал ученикам: вы будете замечательными нравственными людьми, вы будете вегетарианцами или что-нибудь в этом роде. Он сказал: вы будете наступать на змей и на скорпионов, вы будете пить яд, и он вам не повредит, вы будете повелевать миром. То есть Он хотел, чтобы человек начал путь восхождения на новую стадию своего существования. Почему Христос исцелял? Он действительно был уже в ином измерении. И это не было симптомом или признаком Его сверхчеловеческого начала.
Он сказал ученикам: то, что Я творю, вы будете творить, и больше того. Он это говорил не раз. Кто думает Его чудесами доказать или опровергнуть Его сверхчеловеческую тайну, ошибается.
Когда он посылал учеников, Он говорил им: идите и исцеляйте! Если мы не исцеляем, то только потому, что оказываемся слабыми, недостойными и неспособными.
На самом деле христианство есть религия отдаленного будущего. Я всегда ощущаю христиан прошлого как наших предтеч и вместе с ними нас, современных христиан, как недохристиан: христианство - это религия абсолютная, а мы идём ещё где-то в предрассветных сумерках.
Прот. Александр Мень.
Comments